В нашей гостинице жила одно время жена военного министра Сухомлинова. Она приехала в сопровождении своего двоюродного брата Бутовича и полковника Семеновского полка Назимова.

Сухомлинова была красивая и элегантная женщина, Сухомлинов женился на ней будучи командующим войсками Киевского военного округа. Тогда много кричали по поводу этой свадьбы. Отец был с ней очень любезен, и матушка шутила, что он за ней ухаживает, потому что она жена его начальника – военного министра.

Когда постояльцы нашей гостиницы возвращались с прогулки, мальчики-арабы, служившие в гостинице, бросались к ним, чтобы смахнуть пыль с их сапог, так как в Ассуане везде был песок и сапоги всегда были запыленные. Для этого у них были большие кисти на палочках. Довольно часто в Ассуане поднимался неожиданно страшный ветер: небо становилось черным и тучи песку летели из пустыни, которая начиналась возле самого Ассуана. Тогда надо было закрывать окна, а во время прогулок – спешно возвращаться домой. Мелкий песок проникал всюду.

Верхом я ездил обычно по пустыне, так как в ней был мягкий грунт. Пустыня эта была началом Сахары, и потому я говорил, что езжу по Сахаре.

Побыв в Ассуане более месяца, мы поехали в Люксор, который находится между Ассуаном и Каиром. Там мы тоже остановились в большой гостинице на берегу Нила. Подле Люксора сохранилось много остатков египетских древностей. Мы каждый день их осматривали, видели аллею сфинксов и много очень интересных храмов, вернее – развалин храмов. Были также и в так называемой Долине царей.

Жара была ужасная. Когда я отдыхал, то все с себя снимал и все же изнемогал от жары, доходившей до 50 градусов. Прав был мой доктор Иванов, считавший, что Египет принесет мне вред, но отцу, больному почками, жара была полезна. Я помню, как отец шел по Люксору в полдень, в тропическом шлеме (мы все, мужчины, носили там эти шлемы защитного цвета). Пот тек по его лицу, но он не страдал от жары и любил гулять в самое пекло перед завтраком.

В Люксоре я оставался лишь несколько дней, потому что оканчивались два месяца, на которые отец взял меня с собою. Я уехал в Каир и снова остановился в гостинице “Семирамис”. Мне пришлось три дня провести в Каире в ожидании парохода. Там я снова встретился с моим сослуживцем по полку Сергеем Мальцовым, который вел рассеянный образ жизни и много пил. Между прочим, он и кавалергард барон фон дер Остен-Дризен купили негритянского ребенка и наняли ему няню. Не знаю, что они с ним сделали, уезжая из Египта, – во всяком случае, с собой, в Россию, они его не взяли.

Я ездил на автомобиле из Каира в Хелуан, в котором за год перед тем жили мои родители. Там жил Дризен и бывший кавалергард Н.А. Татищев, впоследствии московский губернатор. Мы обедали веселой компанией. К обеду приехал улан ее величества поручик М. Чичагов. Он влюбился в Петербурге в одну эффектную даму и, не добившись взаимности, решил покончить с собой, но, по счастью, лишь ранил себя – и приехал в Египет на поправку.

Обратно из Египта я ехал на том же самом пароходе, на котором мы пришли из Бриндизи в Александрию. Путешествие было очень приятное, одно время нас слегка покачивало. На нашем пароходе ехал немецкий принц Рейс. Он пожелал со мной познакомиться, и мы беседовали на военные темы. Сидя на палубе, я читал военные книги, как и тогда, когда жил в Ассуане. Я готовился к войне, которая, как мне казалось, была не за горами.

В Бриндизи нас долго не пускали на берег, потому что много времени занял карантинный осмотр. Наконец, я сел в поезд и поехал в Милан, где пробыл лишь несколько часов, и в тот же вечер поехал в Болье-сюр-Мэр, между Ниццей и Монте-Карло. В Болье я пробыл до мая: мне было рискованно оказаться сразу в холодном Петербурге после жаркого Египта.

Я часто ездил в Монте-Карло и осторожно играл в рулетку. Чтобы от бывавших иной раз выигрышей оставался ощутительный след, я на выигранные деньги покупал вещи в чудесном английском магазине в Ницце.

По воскресеньям я ездил в Ниццу, в церковь. Там очень красивый собор в русском стиле, выстроенный подле места, на котором стояла дача, в которой скончался наследник Николай Александрович, старший брат Александра III, в 1865 году.

На Страстной неделе я говел и был у заутрени. Церковь была полна, но к концу обедни почти все ушли. Я заметил в церкви старого московского купца Обидина, я помнил его еще с 1912 года. Он был очень богат, жил в Монте-Карло и вел едва ли соответствовавший его возрасту образ жизни. Этот сгорбленный старик простоял всю службу и причастился.

В Каннах жил брат государя великий князь Михаил Александрович со своей женой Н.С. Брасовой, которую я тогда увидел впервые. Они поженились вопреки воле государя и императрицы Марии Федоровны в 1912 году. В то время Михаил Александрович командовал Кавалергардским полком. Он был отчислен от командования и ему было запрещено возвращаться в Россию. Но он все-таки не был уволен со службы. Наталья Сергеевна Брасова была очень красива, с седой прядью волос, большого роста. Она очень хорошо одевалась. Миша был очаровательный человек, ласковый и мягкий в обращении. Он обладал громадной силой, как и его отец Александр III. Он мог разорвать пополам колоду карт. Однажды, когда он командовал эскадроном в Кирасирском ее величества полку в Гатчине, он на эскадронном учении с такой силой махал шашкой, что клинок шашки сломался и кусок острого клинка с визгом пролетел мимо его уха, по счастью, не задев его.

Я ездил в Канны к ним обедать.

Стояла чудная погода, а под конец моего пребывания в Болье было даже жарко. Я простудился и слег в постель с большим жаром.

Наконец, в мае месяце я вернулся в Петербург. Доктор Иванов нашел, что в Болье у меня был плеврит. Я с радостью вернулся в полк и окунулся в полковую жизнь. Предстоял смотр разведчикам, и я очень волновался за моих учеников, так как четыре месяца не занимался с ними. Меня заменяли корнет Кисловский и вахмистр Ященко. Смотр происходил в 3-м эскадроне, в первом этаже, куда были собраны разведчики со всего полка. Слава Богу, смотр сошел совсем хорошо и мои гусары не ударили лицом в грязь. Они, как и я, сильно волновались.

Визит английской эскадры в Кронштадт – Чай в новом доме дяди Павла в Царском Селе – Визит в Петербург президента Франции Пуанкаре – Беспорядки на заводах – Экстренное заседание Совета министров

Летом 1914 года приходила в Кронштадт английская эскадра под командой адмирала Битти, имя которого стало затем таким известным во время войны 1914–1918 гг. Великий князь Борис Владимирович устроил в честь офицеров эскадры у себя в саду в Царском Селе прием, на который приехали государь, государыня, многие члены семейства и много приглашенных, между прочим – офицеры нашего полка и Атаманского, которым Борис в то время командовал.

Государь и государыня приехали в коляске на чудной паре в русской упряжи. Против них на скамеечке сидел родной племянник императрицы принц Баттенбергский, сын ее старшей сестры принцессы Виктории и принца Людвига, командовавшего в то время всем английским флотом. Юный принц был морским офицером, назначенным состоять при государе во время пребывания английской эскадры в Кронштадте.